Уж чего только в работе анестезиолога-реаниматолога не случается. По большей части, конечно трагическое. Но, иногда хотя и редко, происходят анекдотичные ситуации. О которых вспоминаешь до сих пор с улыбкой. Я уже проработал лет 5. Научился шустро перебирать лапками в авральных ситуациях и чуять одним местом таковые. Штаны мокли уже не на каждом «аларме». А через два, на третий :).
В клинике знал «ху из ху» и примерно какие коньячно – денежные возможности у оперирующей братии. Кто с кем в контрах, в дружбе, или на ножах.И тут волею заведующего, занесла меня нелегкая в «хлебную» гинекологию. Это обособленная вселенная. Где все не так. Там, где должен быть выход, у гинекологов вход. И наоборот. Одним словом, через одно, то самое, как в отделении проктологии, место. Хотя должно быть наоборот. Но это же гинекологи!
В отделении одни женщины. Матриархат. План операций всегда большой: 3-4 лапароскопий или лапаротомий, плюс малые: аборты, да гистероскопии. Работаешь, как на конвейере. Первые дни притирки прошли вполне спокойно: приглядывались ко мне, я приглядывался к коллегам. Определял кто за сколько в среднем делает оперативное вмешательство, дабы анестезия заканчивалась как можно раньше после окончания операции. Стоявшая до этого сестра анестезист, так же ушла в отпуск. На смену ей Василиса, стоявшая в ожогах.
Меня поначалу, умиляла стахановская неумолимая тяга оперирующих коллег к труду. Это же, как надо любить свою стезю, что бы буквально без продуху, на троих делать по 3-4 операции и еще 2-3 манипуляции в день. Ни тени профессионального выгорания, ни каких-то словесных и мимических намеков на усталость. Космонавтов с таких врачей надо делать. Правда такая маниакальная тяга к труду, была банальна и вскоре выяснилась. Но, обо всем по порядку. Поначалу мы вписывались в операционный день. Начинали в 8-45 и к двум дня заканчивали. По окончании рабочего дня, в 4 часа, посмотрев больных после операции и на завтрашний день, я радостно выползал через турникеты вестибюля клиники.
Однако, совсем скоро, приглядочно- елейный период закончился: один из гинекологов ушел в отпуск. На смену из другой больницы пришла коллега далеко за 45. Характер истерический. Педант, потомственная «графиня» в первом поколении и фельдмаршал и самодур в одном флаконе. Вот правда, на скорости операций, это никак не сказывалось. Долго, скандально, непредсказуемо. Необходимо было персонально приглашать в операционную, ждать прихода по минут 20-25, даже когда, санитарка звонит заблаговременно.
Могла менять план операций-очередность больных, из-за чего приходилось ждать стерилизацию инструмента. На операции у нее все время что-то было не так: то свет не яркий, то слишком яркий, то стол не так выставлен, до у больной недостаточная релаксация, то сестра саботирует ее фламандский операционный стиль… В общем, заканчивать операционный день мы начали то в 4 ,то в 5.
Когда же стали работать до шести и это началось становиться системой, я встал на дыбы: выходить из клиники в 8 вечера, явно не мой выбор. Уведомив моего заведующего, что принудительный и бесплатный труд у нас запрещен, на следующий день огласил сие перед операционной бригадой. Сославшись на 919 приказ о регламенте работы анестезиолога –реаниматолога. Со мной как-бы согласились, но если гинеколог говорит да, то это на 99,9 % нет и на 0,1 % может быть, но скорее нет. Ведь, деньги за операцию уже взяты. А по сему- операции быть. Во что бы то не стало.
По фиг на операционную сестру, которой в туалет порой выйти некогда. А анестезиологи-реаниматологи, так тоже вспомогательный персонал. Потерпят. Ну не всем же, в конце концов ездить на Тибет за $6000 .Кто то и на даче должен отдыхать
Деньги,зажатые в руках хирурга, не выпадают даже под действием миорелаксантов!
Сатурация 100%, давление и ЧСС норма. Индукция стандартная: атропин, фентанил +пропофол, листенон. Интубирует мой проверенный экстренностью ординатор второго года. Я стою за его спиной на «фоксе».
Обычно, он интубирует без проблем. В этот раз говорит, что голосовая щель не визуализируется. Не видит где она. Проходит 25 секунд- 30 секунд, 45. Я надеваю перчатки, и готов интубировать сам, как тут слышу команду ординатора сестре анестезисту: проводник. Проводник извлекается. Интубация состоялась.
ИВЛ в мягких параметрах, севоран, аускультативный контроль: дыхание проводится с обеих сторон симметрично. Сатурация и углекислота на выдохе в пределах нормы, сопротивление на вдохе тоже. Пока ждем появление «графини», ассистент, обрабатывает операционное поле, накрывает стерильными простынями. Чудо свершается- графья пришлис. В это раз, с опозданием на рекордные 7 минут. Моется. Одевает халат и перчатки. И тут я замечаю, что у моей больной, кисти рук не просто цианотичные, они синющие. Причем, как перчатки. Все параметры в норме, а вот кисти рук просто темно синие. Все перепроверив, цепляю переносной датчик сатурации, тот пропикал 98%, перехожу на ручную вентиляцию мешком «Амбу» — все так же 97-98%. Ни фига не понимая, отсылаю ординатора за заведующим. Тот приходит и то же «офигевает». Зовем старшего ординатора. Решаем операцию отменить.
Все мои консультанты уходят. Под вопли, и стенания «графини», проклятия и угрозы докладной-бужу больную. Выслушиваю полу матерные высказывания и в мой адрес, и в адрес моей службы и в адрес всего мужского рода. Ахинею, что мы интубировали желудок и сейчас, для нас криворуких, вызовут бронхоскописта и операция начнется вновь. Скрепя зубами сдерживаю себя: я не бью женщин, детей и стариков.
Пронаблюдав за больной полчаса в предоперационной – отправляю на этаж в отделение. Через положенные два часа, надев мысленный бронежилет и каску, иду ординаторскую гинекологии. Опять вопли от графини о саботаже работы и лени, не компетенции и невеликих профессиональных качествах и моих и всей больницы нашей в целом. Пытаясь перевести диалог в деловое русло, предлагаю дообследовать больную: сосудистым хирургом и невропатологом. Но словесный понос заглушает мои попытки.
Захожу в палату к больной, осматриваю еще раз: все тело обычной окраски, а вот кисти рук, хоть не такие уже как во время операции, но все равно синие.
В моем словесном избиении « туташние» гинекологи тоже принимали участие, но сменив тон на более деловой, таки соглашаются дообследовать. Сосудистый хирург и невропатолог ничего своего не находят, хоть и говорят, что видят это впервые.
На следующий день прихожу к больной в палату и вижу ее сидящей на кровати в синем халате. Кисти рук все еще синюшные. Спрашиваю, не болит ли горло, и нет ли повышенной чувствительности на зубах. Интубация была не идеальной. Убедившись,что все — гуд, выхожу из палаты. И тут меня осеняет: синий халат-синие кисти. Вернувшись в палату спрашиваю: что за халат и сколько носите. Ну тут-то и все встало на свои места.Халат итальянский, как и все у нас сделанное в Поднебесной трудолюбивыми китайскими руками в третью смену. Куплен в местном больничном бутике и, как полагается, постиран на руках, перед операцией. Как закономерный результат, фирменная «итальянская» краска пропитала кожу рук. И вероятнее всего, при взаимодействии с анестетиками, свое благородное происхождение явило на коже кистей еще сильнее…Беру в процедурной спирт и марлевые тампоны-протираю руки. Тампоны слегка синеватые. Беру макаю тампоны в спирт с хлоргексидином,протираю кожу рук, тампоны синие, а кожа рук светлеет. Прихожу в ординаторскую, оглашаю на ухо белее менее адекватной и более менее, вменяемой Ларисе Павловне результаты своего экспресс исследования. Выходим в коридор, «выкуриваем трубку мира». На следующий день, в абсолютной тишине, больную оперируем без проблем. Деньги- то , гинекологам «уплочены», да и нам спасибо больная сказала не зря.
Здоровья и благополучия!
Отправляя сообщение, Вы разрешаете сбор и обработку персональных данных.
Политика конфиденциальности.